***
Приник листок к листу другому
в порыве ветра беспощадном,
в дожде колючем и холодном
они друг друга защищали;
Но чем они в такой стихии
смогли помочь один другому?..-
а они преданно любили
в смятении бури, сколько могут…
И чем сильней и беспощадней
их одержимо рвали ветры,
тем они крепче и отважней
в любви спасительной окрепли.
………………………………….
Нет поражений павшим в битве,
сама погибель тут победа…
и если мы любя погибнем-
не зря на свете жили этом.
***
***
Пусть последним, что услышу
будет музыка стиха…
дождь струящийся по крыше,
дуновение ветерка;
Пусть в свободе лёгкость мысли
обратит прощальный взор
на невидимые выси
ей не покорённых гор.
Пусть последним вдохновением
отразит свою тоску
об утраченных мгновениях
как ушедшему песку…
В жажде жизни безутешно
пусть скорбит моя душа…
тогда сладостной и нежной
будет музыка стиха.
***
***
Осень сбросила с плеч багряницу,
ветер кружит пожухлой листвой…
а ты жил на земле словно птица
в вольном небе красы луговой.
Помнит Русь твою чистую песню,
только петь её мог ты один,
не хватает запала поэтам
до твоих подниматься вершин;
Не хватает им силы и воли
на простор поднебесный взойти,
и любить свою русскую долю,
так, чтоб в мысли с креста не сойти.
Как и прежде дороги в ухабах,
и есенинских лет пересуд…
а поэты ругаются матом
и страдает в неверии Русь.
***
***
Я напишу письмо осенних дней,
и отпущу его на волю ветра,
пусть видят окна нижних этажей
прямоугольник белого конверта;
Его подхватит ветер, понесёт,
пусть адресат его ещё не ведом,
но кто-то обязательно прочтёт
моё письмо написанное бегло.
И только как в поникших небесах
зардеют бледно всполохи заката,
оно уже окажется в руках
случайного такого адресата…
За гранью невозможного, туда,
где в будничной обыденности грубой,
бывает, происходят чудеса,
и люди просто дарят радость людям.
***
***
Как вновь возвращаются волны
уйдя от своих берегов,
так память моя то находит,
то вдруг удаляется вновь;
И сердце то рвётся как птица,
то падает камнем на дно,
то снова на берег ложится
как чистый и мягкий песок.
***
***
Лишь тихой отрадой приходит рассвет
в мои закулисные будни,
исполнены роли, других больше нет,
и видно теперь уж не будет;
Костюм Арлекино забытый в шкафу
каким-то проезжим артистом,
других не имея, теперь поношу
под зрителей громкие свисты.
Мне их улюлюканье в свете софит
дороже цветов и оваций,
актриса трагедий на сцене стоит
одета как жалкий паяца;
Мне шлют поцелуи с высоких галлер
какие-то добрые люди,
но замер в блистании яркий портер
сверкая моноклями судей.
Паяца танцует, мелькают огни,
под их голубыми лучами
взыскательной публики вздох тишины
застыл поражён созерцанием;
И все в изумлении подались вперёд
забыв про очки и бинокли…
на сцене артист им другим предстаёт
паря в гениальном восторге…
И бурей оваций взрывается зал
метая на сцену букеты….
а мой Арлекин обессилив стоял
на круге разлитого света.
***
***
Обиды лечить не нужно,
обиды проходят сами,
только провожать их надо
со стиснутыми зубами;
И как после бедствия и шторма,
как после какого цунами,
собирать себя снова по крохам
как нежное оригами.
Обиды не в одночасье проходят,
и может, ещё, не скоро,
но поймать ветер счастья
ты усилишься снова;
И тогда проплывая мимо
берегов, где потерпел крушение,
ты будешь смотреть как уныло
они провожают твоё воскрешение.
А тебе, уже, ничего не страшно,
и ты на верном курсе…
провожают маяков башни
восторженно твои безмятежные будни…
И ветер попутный под килем,
и грусть остаётся за бортом,
а те, кто тебя не убили
пусть идут к ……
Обиды лечить не надо,
они забываются сами…
пусть впереди будет солнце
с тихими берегами.
***
***
Кружится в душе непогода
и сердце не хочет любить,
скулит человечья природа
и хочется волком завыть;
И хочется выпустить когти
и злобно оскалить клыки,
и впиться обидчику в глотку
и рвать беспощадно в куски…
Но рана дымится и с кровью
уходит стремительно жизнь,
а тот в кого верил с любовью
взирает с огнём ледяным;
Мой зверь в человечьей природе
безвольно обмяк и затих…
а сердце живое колотит
как-будто, ещё, за двоих.
***